После бурного общения с женой капитана Калинина у солдата Большакова случилась депрессия. Уткнувшись стриженой головой в неудобную подушку и скукожившись под солдатским одеялом, он пережидал ночь в нехороших предчувствиях. Его ипостаси тоже присмирели. Борис Петрович перестал умничать. Борик забыл про шуточки. А сластолюбивый Я вообще исчез. Ещё бы! Накануне они наставили рога самому командиру мотострелковой роты!
Крик дежурного: «Рота! Сорок пять секунд — подъём!» прервали тягостные размышления Большакова. Бешеный темп ста пятидесяти первогодок прыгающих в галифе, натягивающих сапоги и ныряющих в гимнастёрки, помог Большакову, на какое-то время, забыть неприятности. Он бежал по морозному снегу в колонне, как все, опорожнялся, махал руками, висел на турнике, обсыпался горстями колючего снега: Когда вернулись в казарму, желал одного — быть безликим, неприметным карликом:
Увы! Во время поверки, командир роты приказал Большакову покинуть строй и следовать за ним в Ленинскую комнату.
«Минимум — штрафбат» , — охнул Борик.
«Или, десятка за изнасилование!» проявил знания Уголовного Кодекса начитанный Борис Петрович.
«Что ж вы, суки, вчера об это молчали!» — окрысился на них Большаков.
Едва за ним закрылась дверь Ленинской комнаты, капитан резко развернулся и грозным взглядом испепелил несчастного рядового.
— Будите выкручиваться или объяснитесь?
«Ой-ё-ёй! — пискнул испугано Борик. — Похоже, не штрафбат:»
«Во всём раскаивайся, — шепнул Борис Петрович — Повинную голову меч не сечёт:»
«Ещё как сечёт! — возразил Борик, и посоветовал, на всякий случай, спросить:
— Вы о чём, товарищ капитан?
— Какое сегодня число, рядовой?
Большаков ждал пулю в лоб и потому не помнил ни число, ни как его зовут.
— Двадцатое февраля! — сказал капитан. — Через трое суток празднование дня Советской Армии и Военно-морского флота! Почему Ленинская комната до сих пор не готова? Почему, вместо того, чтобы форсировать её оформление, вы вчера всю вторую половину дня, провели в библиотеке?
«Зачем я был в библиотеке?» — спросил себя Большаков и пошатнулся.
Калинин хлопнул ладонь по крышке стола так, что подпрыгнули тюбики с красками, а солдата, от звука, похожего на выстрел, едва не хватила кондрашка.
— Так вы исполняете мой приказ, об оформлении Ленинской комнаты?! Разве я не предупреждал, что ЗДЕСЬ, — он ткнул пальцем в не совсем чистый пол, — ваш главный объект, а не, какая-то, библиотека!
Капитан был в не себя от злости. Подражая женскому голосу, произнёс: «: сверхурочно работал в библиотеке, проявил завидное усердие:». К чёрту эти потакания! За уклонение от выполнения приказа, сядете на гауптвахту! — после этого выкрика, он быстрым шагом заходил в глубь Ленинской комнаты и обратно. Принимал окончательное решение.
— Всё! До праздника эта комната — ваше постоянное место пребывания! Выход дозволен только в гальюн, и столовую. Никаких, работ на стороне, пока не закончите оформление. Потом отправитесь на гауптвахту на пять суток! Ясно?
Большаков ещё не «оттаял» и за него козырнул Борик: — Так точно!
— Разрешите уточнить? — проявился и Борис Петрович.
— Ну?
— Как бы забрать из библиотеки некоторые краски?
Калинин подумал: — Дневальный!
В комнату заглянул дежуривший по роте сержант Намаконов.
— Сообщите старшине моё распоряжение. О ходе работ в Ленинской комнате докладывать лично мне ежедневно! Этого разгильдяя, — капитан указал на Большакова, — отсюда выпускать только в гальюн, столовую и, после отбоя. Пошлите кого-нибудь библиотеку за красками, пусть принесут. Но этого отсюда ни на шаг!
В дверях обернулся, сказал уже Большакову:
— Оформление библиотеки откладывается до особого распоряжения.
После ухода ротного, Большаков привалился до края стола, а затем медленно опустился на стул. Предательская слабость подкашивала ноги. Настало время размышлений.
Предположения дятлом долбили голову солдатика: «Пронесло или отложено?» , «Жена ничего не сказала, или кэп с утра не был дома?» , «После дежурства заходил домой, но не был информирован женой:». «Если так, то нешуточные разборки впереди:» , «А что если их вообще не будет? Тогда, что это значит?»
Борис Петрович и Борик старались угадать истинное положение в ситуации с Большаковым. А главный инициатор его перепиха с женой капитана Я где-то отсиживался:
…
Большаков перерисовывал с обложки журнала «Советский воин» атаку Т-34 на фашистское орудие, когда ипостась Я дала о себе знать. Устроившись среди разложенных на столе эскизов и недописанных планшетов, Я изрек следующее:
— Пока вы паниковали, некоторые анализировали ситуацию. Вот моё резюме. Наш рогоносец, после окончания дежурства, прежде чем прийти в казарму, побывал дома и узнал от жены, что в библиотеке всё путём, а Ленинской комнатой, в течение прошедших суток, никто не занимался. И это в канун праздника! Взбешённый олень, примчался сюда и начал «закручивать шурупы». Кто-нибудь уловил главное, в этом комильфо?
— Какое ещё «комильфо»? — удивился Борик.
— С тобой всё понятно. А что скажет Борис Петрович?
Вопрос с подковыркой Бориса Петровича не смутил:
— Французское слово «комильфо» означает действия, отвечающие правилам хорошего тона в зависимости от ситуации. Буквально переводится — сделать как надо.
Я благосклонно кивнул:
— Абсолютно верно. И подходит к определению события с нашим патроном. Казалось бы, парень влип по самое некуда. Но! Капитан ни о чём не узнал потому, что жена НЕ ЖАЛОВАЛАСЬ, а ХВАЛИЛА, слегка изменив информацию. Намекнула, что Большаков игнорировал приказ её мужа и весь день работал в библиотеке. За что, по её мнению, должен получить от рогатого мужа хоть какое-то наказание. Например — наряд в не очереди или несколько дней гауптвахты. Комильфо, в классическом виде! Она рассчитывала, что наглец будет наказан, и её женская честь, формально, как бы, отомщена.
— Из всех вариантов мести, капитанша выбрала эту? — удивился Борик. — Хочешь сказать:
— Да, Борик! Да! Елена Павловна придумала ТАКОЕ наказание ёбарю в гимнастёрке. И тем оставила себе шанс на повторное рандеву.
— С кем?
— С нами, Борис Петрович, с нами!
— Ни фига себе! — заулыбался Борис Петрович. — Заканчиваем размалёвывать эту ротную богадельню и двигаем в библиотеку!
— Пошли вы все: с такими советами, знаете куда? — рассердился Большаков.
Он размешивал колонковой кисточкой алую киноварь для флага, сокрушающего врагов танка, и мечтал, чтобы прошлого четверга в его жизни вообще не было.
…
На смотрины Ленинской комнаты роты Калинина старшие офицеры части отправились после праздничного построения на плацу и торжественного прохождения батальонов вдоль трибуны с гостями.
Новое оформление командиру полка, комбату, и замполиту части понравилось. Стенды несли верную партийно-комсомольскую информацию, сверкали свежими красками рисунков на патриотическую тему.
Капитан Калинин считал, что в этом есть и его прямая заслуга — вовремя «накрутил хвоста» ротному рисовальщику, заставил того подналечь. И, в порыве служебного рвения, чтобы начальство знало, кто печется о гарнизонной библиотеке, в присутствии комполка, напомнил Большакову, что теперь тот должен, также оперативно, закончить роботы и там.
— Он ещё и библиотеку оформляет? — удивился командир полка. — Не скажется ли это на военной подготовке солдата?
— Никак нет! Не скажется! — заверил Калинин, понимая, что тут он дал маху. — На это используется только личное время бойца.
— Личное время в армии — святое, — заметил замполит. — Вы сами, товарищ солдат, как к этой нагрузке относитесь? Не жалеете о личном времени, потраченном на оформление библиотеки?
— Рядовой Большаков любит книги и от общения с ними получает удовольствие, — быстро сказал капитан и так глянул на подчинённого, что тот немедленно, подтвердил:
— Жить не могу без книг, товарищ подполковник!
— Похвально, — кивнул замполит.
— Трудитесь и там, в полную силу своего таланта, — напутствовал командир полка.
— Так точно, буду трудиться в полную силу! — козырнул Борис Петрович, а самодовольный Борик шепнул в темечко Большакову: — Гауптвахта отменяется. Утром, после завтрака, идём проведать нашу Леночку!
Страницы: [ 1 ] [ 2 ]