— А чей… мальчик? — лицо Варвары Ивановны пошло пятнами, она характерно отклячила попу, чуть прогнувшись в пояснице, что для Тины служило бесспорным знаком ее сильного возбуждения.
«Ну, наконец-то!» подумала Тина.
— А это сынок Марии Владимировны Павлик. От кого именно — не скажу, свечку не держала. Но замужем она никогда не была и достоверно известно как минимум о трех гимназистах, начавших половую жизнь в ее гостеприимной постельке.
— Развлекаетесь? — весело спросила незаметно подошедшая к ним София. — Я тоже иногда завидую молодым — все у них просто: поебался, и счастлив!
София приобняла Варвару, прижимаясь к ее спине своими голыми бесстыжими сиськами, и по Варвариным глазам стало видно, что она, уже изрядно разогретая всеми этими разговорами, «поплыла».
— Может, тебе переодеться, Варя? — шепнула ей на ухо София. — Тебе же будет удобнее. Торжественная часть вечера закончена, все сейчас оденутся: менее формально.
Тина хмыкнула.
— Да: да, — медленно выныривая из приторного дурмана, пробормотала Варвара. -Пожалуй, надо переодеться.
***
Посвежевшая после наскоро принятого душа Варвара, наряженная в свой любимый пеньюар, вплыла в зал где уже толпились члены клуба в ожидании обещанного шоу. Звенели бокалы, слышался непринужденный смех и гул голосов. В приглушенном свете было видно, что женщины и мужчины действительно переоделись: кто-то остался в нарядной комбинации, кто-то в белье, кто-то, как Варвара, нарядились в изощренные вариации на тему элегантного женского халатика. Мужчины щеголяли яркими футболками, шортами всех видов, кто-то был просто в плавках, а Арсен надел роскошный восточный халат. Непосредственные же ребятишки по большей части так и вовсе предпочли не одеваться, понимая, что все равно придется все с себя снимать, и сверкали своими голыми попками то тут, то там.
— Вот, выпейте-ка это! — подала Варваре бокал Тина.
— Что это? — пригубив слегка тягучую, пряную жидкость спросила Варвара. — Апельсиновый сок?
— Нет. Это нектар. Напиток богов. Точнее — богинь. Пейте-пейте! Редкая, дорогущая вещь! — Тина подала пример, осушая свой бокал. — Милана выписывает чуть не из Сингапура для медицинских целей.
Зал заискрился острыми игольчатыми лучиками, щекочущим Тинину кожу. «Ебаться хочу!» — крупными буквами выцвело перед глазами пространство.
— Для медицинских? — с сомнением посмотрела на бокал Варвара.
— Именно! — усмехнулась Тина. — Вам с вашим вечным психом — в самый раз! Да пейте же уже! Это просто легкий психоделик.
Варвара, подталкиваемая Тиной, неуверенно выпила напиток.
Раздался звон, привлекающий внимание к импровизированной сцене, на которой в пересекающихся лучах любительских прожекторов, стояла София в ярко-белом боди-сетке и алых туфлях на умопомрачительной платформе.
Варвара покачнулась, и инстинктивно оперлась о Тинино плечо.
— Мамочки: — жалобно, совсем по-детски пискнула она, сжимая бедра. — Валя, мне: нехорошо.
— Да ладно вам — нехорошо! Вам сейчас пиз-да-то! Как и всем в этом зале.
Варвара поморщилась, но замечания не сделала, а через секунду уже провожала томным, влажным взглядом пухлую попку проскользнувшего мимо мальчишки, который, казалось, находится в нескольких точках пространства сразу.
— Дорогие мои! — говорила в это время София. — Вот и настал, так сказать, потехи час! Наши детки подготовили несколько номеров в часть Варвары Ивановны, и готовы их сейчас представить!
В зале дружно зааплодировали. Варвара смущенно улыбалась, рассеянно выискивая кого-то взглядом между ног, подолов и шорт.
— Однако, — повысила голос София, — Для создания интриги, мы решили, что это будет не просто выступление, а конкурс. Победителя выберет Варвара Ивановна, а призом победителю будет исполнение его желания. Поддерживаете?
Зал снова грохнул аплодисментами.
— Итак, на сцену приглашается наш первый участник. Ярик, иди сюда! Ярослав исполнит нам песенку собственного сочинения про маму. Поприветствуем!
Под гул одобрительных голосов и плеск аплодисментов, на сцену поднялись рыженький Ярослав, с ярко алым галстуком-бабочкой на шее и смешно болтающейся из стороны в сторону маленькой пиписькой, и выглядящая слегка сонной, ухоженная шатенка. Шатенка была одета в шелковые жемчужные трусы-шортики и свободный, очень короткий топ на бретельках, едва прикрывающую роскошный бюст. Она сразу же прошествовала к синтезатору, притаившемуся у стеночки, и присела спиной к публике.
— За роялем Жанна Самохина. — объявила рукоплещущая вместе с залом София, и спустилась со сцены.
Раздались первые аккорды простенького вальса, и Ярослав запел хорошо поставленным голосом с красивым, немножко девчачьим тембром:
У мамы красивые сиси,
Большая и мягкая попа,
О маме все мои мысли,
О голой — без стрингов, без топа!
С мамой любимой рядом
В одной просыпаюсь постели
Мама мне очень рада —
Губки уже помокрели.
Тина нашла взглядом Катю, пунцовую от смущения и гордости, и в который раз за сегодня умилилась сходству мамы и сына.
Я оближу ее писю,
Все там вокруг обцелую,
Шерстку лобковую лисью
Всю распушу, и раздую.
Мамочка перевернется,
Растянет ладонями попу,
И вот уже она трется,
Дырочкой горькой о рот мой.
Пока играл проигрыш между куплетами, растроганная публика дружно аплодировала, поддерживая юный талант.
Я язычок туда втисну,
Люблю эту горечь с пеленок!
Она задрожит, тихо пискнет,
«Еби же меня, мой котенок!»
Градус возбуждения заметно вырос. Тина видела, что люди в зале как будто льнут друг к другу, стараясь коснуться, прижаться к рядом стоящему, приласкать вдруг подозрительно утихомирившихся детей. Остро пахло случкой — дух сочащихся секретом женских и мужских гениталий смешивался в причудливые сочетания и, незаметно для томящихся похотью людей, взвинчивал эту похоть многократно.
Какой-то незнакомый Тине мальчонка, то ли под действием волшебного напитка, то ли надышавшись этими будоражащими испарениями фертильных самцов и самок, путался в полах пеньюара, прижимаясь к полной красивой женской ноге, и совсем по-собачьи терся крошечным писюнчиком о гладкую коленку.
Другая малышка забралась на ручки к полному мужчине в смешных очках, обняла его за шею и ножками обхватила торс. Ее растянутая, голая промежность вжималась в мощный стволик торчащего из шорт мужского болта. Его лоснящаяся головка своим мутным глазом выглядывала из-под девочкиных ягодиц, а мужчина, сжав в огромных ладонях мягенький задик, слегка двигал его взад-вперед, растирая мокрые прелести о свою фактурную, налитую сталью плоть.
Текущая со сцены мелодия перешла в крещендо, и Ярослав, перейдя на октаву выше, торжественно пропел:
И я ебу ее хватко,
В попку, и в письку, и в ротик!
А она стонет так сладко:
«Котик мой! Котик мой! Котик!!!»
Последние аккорды утонули в шуме овации. Варвара, озадаченная диссонансом между качеством исполнения и недетской лексикой, все же встряхнулась и, чуть пьяно улыбнувшись, присоединилась к общим приветствиям. Довольный Ярослав спустился со сцены прямо в мамины объятия.
— Спасибо! Спасибо! — поднялась на сцену ослепительная София. — А сейчас перед нами выступит дуэт — Димочка Дугин и Лена Левшина. Песня посвящается нашей сегодняшней виновнице торжества. Похлопаем, друзья!
Дима и Лена впорхнули на сцену, раскланиваясь и махая знакомым. Лена, на правах вчерашней малышки не озаботившаяся надеть белье, щеголяла симпатичными остренькими сисечками и трогательными прядками под худеньким животом. При этом на ней были надеты сетчатые, абсолютно блядские на Тинин взгляд, чулки с резинками и туфли на шпильках — впору прожженной стриптизерше из второсортного ночного клуба.
Страницы: [ 1 ] [ 2 ]